Если у тебя есть гештальт, закрой его.
Странное у меня ощущение, что что-то делаешь-делаешь, а результатов нет. А жизнь проходит, ясное дело...
Вчера опять возились с ремонтом. Уже практически на половине потолка кухни отскребла краску. Потом надо будет побелку чем-то размывать. Думаем уже приглашать мастеров. Хотя обидно будет, если они сдерут деньги, не посчитав моей работы.
В принципе, размыть тоже мы сможем, знать бы чем.
Смотреть на ночь телевизор — это, конечно, зло. После Жириновского с его «детям — мороженое» снилось, что мы, типа, каким-то образом выиграли его визит в гости. Очень милым оказался, тихим-спокойным и адекватным в личном общении. Хорошо, интересно говорил. Признался, что он гей.
Я всё хотела спросить, как ему с его ориентацией во властных структурах живётся, какова специфика. И какой вуз он закончил. Но время встречи вышло. Жириновский вдруг изменился, стал каким-то высокомерным и признался, что всё, сказанное нам, — неправда. (Ыыы, как жаль, что он не гей! 
) Завёл нас за стену дома, где он повесил мужские пиджаки — уж не знаю, в доказательство чего. Там теперь висели женские пиджаки и лёгкое платье. К чему, я не знаю. Мы остались в недоумении, что это вообще было.
Потом мне снился, как я с компанией плаваю в каком-то бассейне на дороге. По поверхности воды бегали маленькие муравьи или паучки, пару раз меня куснули.
Потом снилось, что я в ночном городе, захожу в подъезд многоэтажки. У меня явно какие-то тайные цели. Поднимаюсь по лестнице, захожу в лифт. В подъезд зашла какая-то страрушка с палкой, поднимается тоже, медленно. А сверху спускается какой-то мужик, у мужика пистолет. Темно, лица не видно. Я понимаю, что я тут могу стать свидетелем, но у меня свои цели и своё «задание», и чужого мне не надо. Оказавшись у лифта, мужик показал мне из-за стены пистолет, не показываясь сам. Я такая:
— Ой, я ничего не видела, всё-всё, уезжаю-уезжаю.
Нажала сначала кнопку 9-го этажа. Но когда лифт доехал, не вышла, поехала выше, на 14-й, что ли. (Вообще-то разумнее было бы пешком тихо пойти. ) Там находилась квартира любимого человека. А у меня была тайная квартира рядом — чтобы следить удобнее, что происходит. Я вошла в свою квартиру — кстати, она классная была, просторные комнаты, большие окна, большой балкон. Вышла на него, оглядела вид — давно стемнело, скоро должна была начаться гроза. Дул порывистый ветер, внизу, во дворе у пятиэтажного училища, светили прожектора. Я пошла направо по балкону, завернула за угол и дошла до балкона любимого человека. Наши балконы были впритык, можно было спокойно перелезть и очутиться в соседней квартире. Окна и дверь там были открыты. Я знала, что там сейчас ихняя экзальтированная матушка. Экзальтит. Я постояла, послушала, что там делается.
Вот такое наснилось.
Вообще то, что я тайно слежу из соседней квартиры за важным мне человеком, причём, это моя квартира, но я там не живу и приезжаю, только чтобы следить, — в последние годы частый мотив моих снов. Причём, оно мне всегда нравится. Хоть такая причастность к жизни человека. Ну, понятно, откуда у таких снов ноги растут: опять же созависимость.
Вчера опять возились с ремонтом. Уже практически на половине потолка кухни отскребла краску. Потом надо будет побелку чем-то размывать. Думаем уже приглашать мастеров. Хотя обидно будет, если они сдерут деньги, не посчитав моей работы.
В принципе, размыть тоже мы сможем, знать бы чем.Смотреть на ночь телевизор — это, конечно, зло. После Жириновского с его «детям — мороженое» снилось, что мы, типа, каким-то образом выиграли его визит в гости. Очень милым оказался, тихим-спокойным и адекватным в личном общении. Хорошо, интересно говорил. Признался, что он гей.
Я всё хотела спросить, как ему с его ориентацией во властных структурах живётся, какова специфика. И какой вуз он закончил. Но время встречи вышло. Жириновский вдруг изменился, стал каким-то высокомерным и признался, что всё, сказанное нам, — неправда. (Ыыы, как жаль, что он не гей! ) Завёл нас за стену дома, где он повесил мужские пиджаки — уж не знаю, в доказательство чего. Там теперь висели женские пиджаки и лёгкое платье. К чему, я не знаю. Мы остались в недоумении, что это вообще было.Потом мне снился, как я с компанией плаваю в каком-то бассейне на дороге. По поверхности воды бегали маленькие муравьи или паучки, пару раз меня куснули.
Потом снилось, что я в ночном городе, захожу в подъезд многоэтажки. У меня явно какие-то тайные цели. Поднимаюсь по лестнице, захожу в лифт. В подъезд зашла какая-то страрушка с палкой, поднимается тоже, медленно. А сверху спускается какой-то мужик, у мужика пистолет. Темно, лица не видно. Я понимаю, что я тут могу стать свидетелем, но у меня свои цели и своё «задание», и чужого мне не надо. Оказавшись у лифта, мужик показал мне из-за стены пистолет, не показываясь сам. Я такая:
— Ой, я ничего не видела, всё-всё, уезжаю-уезжаю.
Нажала сначала кнопку 9-го этажа. Но когда лифт доехал, не вышла, поехала выше, на 14-й, что ли. (Вообще-то разумнее было бы пешком тихо пойти.
) Там находилась квартира любимого человека. А у меня была тайная квартира рядом — чтобы следить удобнее, что происходит. Я вошла в свою квартиру — кстати, она классная была, просторные комнаты, большие окна, большой балкон. Вышла на него, оглядела вид — давно стемнело, скоро должна была начаться гроза. Дул порывистый ветер, внизу, во дворе у пятиэтажного училища, светили прожектора. Я пошла направо по балкону, завернула за угол и дошла до балкона любимого человека. Наши балконы были впритык, можно было спокойно перелезть и очутиться в соседней квартире. Окна и дверь там были открыты. Я знала, что там сейчас ихняя экзальтированная матушка. Экзальтит. Я постояла, послушала, что там делается.Вот такое наснилось.
Вообще то, что я тайно слежу из соседней квартиры за важным мне человеком, причём, это моя квартира, но я там не живу и приезжаю, только чтобы следить, — в последние годы частый мотив моих снов. Причём, оно мне всегда нравится.
Хоть такая причастность к жизни человека. Ну, понятно, откуда у таких снов ноги растут: опять же созависимость.